Ровно сто лет назад в Кисловодске, находившемся тогда под контролем Добровольческой армии, родился Александр Солженицын сталинский стипендиат и нобелевский лауреат, предлагавший превратить СССР в русское национальное государство и подороже продать Курильские острова.
Для советской власти он был врагом. Но что означает его фигура для современной России?
К столетию со дня рождения Александра Солженицына на московской улице Александра Солженицына будет открыт памятник Александру Солженицыну. Это само по себе свидетельствует: юбилей значимый, как бы общероссийский. Однако примут его не все.
Солженицын из тех исторических фигур, которые, как принято говорить, «раскалывают общество». Именно исторических далеко не каждый из тех, кто его превозносит и тем более ругает, читал книги юбиляра или хотя бы имеет адекватное представление о его взглядах.
Еще недавно в интернете имел определенную популярность тролль, который называл себя Львом Щаранским и выдавал фотографию Солженицына за свою. Тролль пародировал прозападных либералов, доводя их штампы до маразма: «Я привез грант для евреев, геев и демократических журналистов! Падение режима неизбежно! Слава Украине!». Этот глум он перемежал с крылатыми фразами самого Солженицына типа «жить не по лжи» и явно имел в виду, что нобелевский лауреат тоже «из этих» тех, кого он высмеивает, то есть фигура, находящаяся где-то между Гарри Каспаровым, Петром Порошенко и Виктором Шендеровичем.
Это смотрелось дико, однако нельзя сказать, что тролль не имел прототипов. Благоговейный отказ части либеральных диссидентов от критики автора «Архипелага ГУЛаг» приближал их к этой злой пародии.
Реального писателя Солженицына обвиняли в русском национализме, антиукраинском шовинизме, антисемитизме, религиозном мракобесии, то есть в чем-то, прямо противоположном либеральной и прозападной установке, как их понимают в России. Если бы он писал статьи об отношениях с НАТО или «цветных революциях», их бы могли печатать в газете «Завтра», но там Солженицына, кажется, ненавидят особенно сильно и живут в вечной готовности приписать ему любые взгляды, вплоть до фашистских.
За вычетом всей этой пропагандисткой мишуры, раскол между теми, кто «за» Солженицына, и теми, кто «против», это не раскол на «патриотов» и «либералов», как бы этого ни хотелось тем, кто называет себя «патриотами». Это продолжение все того же пресловутого раскола между «белыми» и «красными» с той лишь поправкой, что
Солженицына «красные» ненавидят особенно сильно из-за унизительного поражения, которое он им нанес.
Истории про Николая II, Колчака или Деникина это в конечном счете истории про неудачников, если смотреть на них хоть с любовью, хоть с ненавистью, но честно. И это одна из причин, по которой фигуры из белого движения непопулярны в современной России, хотя их идеи явно ближе к средневзвешенному патриотизму или государственничеству, чем ленинский большевизм с его революцией, авангардом, свободной любовью, сожжением храмов, выборами командиров в армии, насильственной украинизацией Одессы и общественным туалетом в Памятнике героям Плевны.
Не то Солженицын, в кабинете которого висел портрет Колчака. До сих пор живы люди, которым писатель-диссидент нанес не только политическое, но и профессиональное поражение. Он был фигурой, с которой торговалось всемогущее брежневское Политбюро, но не принял предложенные компромиссы. Для его оперативной разработки был создан персональный отдел в КГБ, но в итоге не преуспел в его посадке. Его рассказы и повести, прежде изданные в СССР, уничтожались через измельчение в духе сталинских практик, но теперь эти рассказы преподают в школе. Его изгоняли из советской страны как предателя, но потом он получит государственную премию еще живой РСФСР и победно вернется уже в РФ с туром по 17 городам и речью, которую произнесет перед Госдумой.
А теперь памятник ему в центре Москвы открывает лично президент России. Что характерно на бывшей Большой Коммунистической улице.
Солженицын стал символом реванша «белой России», но ничего, кроме символа, за этим реваншем не стояло. Писатель совершил ошибку, запоздав с возвращением на родину, когда его еще недавно бесконечно авторитетное мнение о том, является ли Украина частью России и достойна ли власти российская власть, было никому не нужно. А тот ужас от российской нищеты и бесправия, который он увидел и транслировал в 1994-м, для его сограждан был уже обыденностью.
Если бы это произошло на пару лет раньше, Солженицын вряд ли бы поддержал расстрел Верховного совета, но расстояние от Вермонта до Москвы исказило окуляр, и теперь оценка событий 1993 года то немногое, что вызывающе дисгармонирует с его личностью и кажется еще одной ошибкой.
Третья видимая ошибка в том, что Солженицын сознательно отказался о политики и планировал действовать по-писательски словом, но в России 1990-х, в отличие от привычного ему СССР, слова уже не имели ценности. Так он остался один, сам по себе уникальным явлением, умудрившимся объединить в ненависти к себе Гайдара и Зюганова, и в то же время капитаном Очевидность, в числе последних обнаружившим свою страну на краю пропасти.
Не пропусти он в США самые тяжелые годы, мог бы претендовать если не на лидерство, то на почетное председательство в партии русских националистов и гарантировал бы ей легальность одним своим именем (чего стоит одно только его возвращение через Магадан с коленопреклонением и целованием русской земли). Тогда история, возможно, могла бы пойти немного иначе, но пошла как пошла, и за русский национализм в России 1990-х отвечал в основном Жириновский.
Солженицын же, отказавшись принять высшую награду страны из рук ее «погубителя» Бориса Ельцина, вновь попал под официальное забвение, чтобы вернуться из него как «одна из самых могучих фигур за всю историю России», по оценке уже Владимира Путина.
Даже если рождение и смерть писателя под одним бело-сине-красным флагом всего лишь символическая победа «белых», открываемый по случаю юбилея памятник лишнее напоминание, что с Солженицыным как с исторической фигурой лучше считаться, чем бороться. В этой специальной дисциплине проиграла сама советская власть еще при жизни писателя, а ее ментальные последователи проигрывают после его смерти на одном контрасте.
Он был собирателем живых свидетельств, которого пытаются ругать историки от «Википедии» (это теперь к услугам тех, кто потешается над завиральным количеством репрессированных в «Архипелаге ГУЛаг», открыты госархивы, теперь-то каждый может казаться умным). Столь же нелепо выглядит война с кавалером орденов Отечественной войны и Красной звезды со стороны тех, кто побеждает бандеровцев в основном с дивана. А те, кто сознательно обесценивает его литературную «нобелевку» как «политическую», вторят в этом самому Солженицыну, тогда как Нобелевский комитет политическую подоплеку яростно отрицал.
И все же в бочке личных побед писателя над врагами, критиками и целой системой есть ложка дегтя сразу для всех, а в первую очередь для него самого. Вряд ли раскол на «белых» и «красных», вновь отразившийся в фигуре Солженицына, как неделю назад в борьбе Николая II с чекистом Папаниным за аэропорт Мурманска, это то, чего бы хотел сам Солженицын. По крайней мере, тот Солженицын, которому теперь установлен памятник в центре Москвы.
Самое страшное, что может произойти с народом с точки зрения националиста, это как раз раскол на «белых» и «красных», «православных» и «старообрядцев», «Россию» и «Украину». И пусть этот раскол произошел не по вине Солженицына, а волей самой истории, сам Солженицын может его только углубить, хотя большую часть жизни мечтал об обратном.
Однако объединиться против Солженицына, как хотелось бы кому-то, уж точно не получится. Против победителей объединяться глупо.
Теги:
литература, памятники, история России, Александр Солженицын, история СССР, нобелевская премия, юбилей
. vz.ru2018-12-11 09:46
