Ровно 80 лет назад, в ночь на 1 января, впервые на всю страну прозвучал новый гимн, чья мелодия продолжает олицетворять Россию и сегодня. История его создания была непростой. Гимн родился во время Великой Отечественной, став не только показателем смены внутренней политики Советского Союза, но и оружием, позволившим победить в войне.

В истории отечественной государственной символики с 1917-го наступил необычный период. После отречения Николая II имперский гимн «Боже, царя храни» сменила буржуазная «Марсельеза», которая до 1918-го конкурировала с пролетарским «Интернационалом», в итоге окончательно уступив тому место.

Но сложившая далее ситуация была парадоксальна тем, что «Интернационал» стал гимном советского государства лишь де-факто. В конституциях РСФСР 1918-го, а также СССР 1924 и 1936 годов, были прописаны герб и флаг, а гимн нет. Таким образом, с момента своего появления советская страна жила без гимна более 20 лет, во время которых ее музыкальным символом считали песню, отрицавшую, по сути, всякую национальную государственность и призывавшую к мировой революции.

Зачем нужен был новый гимн

Предпосылки к созданию гимна СССР, который отражал бы коренные изменения, произошедшие в стране за последние десятилетия, сложились еще в 1930-х. Вероятно, отголоском этого стало появление в 1938-м песни «Гимна партии большевиков» на стихи Лебедева-Кумача и музыку Александрова. Но особенно актуальна нужда в новом гимне проявилась с началом Великой Отечественной.

Нападение Германии 22 июня 1941-го потребовало от советского руководства изменений в государственной идеологии ради объединения общества на борьбу с агрессором. Чтобы советский народ стал единым в желании победить, нужно было пробудить в нем боевой дух, напомнив ему о военной славе и традициях предков. Этот процесс был запущен еще перед войной, когда примером отсылки к славному военному прошлому стал фильм «Александр Невский». Но с ее началом Сталин решил его ускорить, в том числе за счет отказа от уже устаревших принципов борьбы за мировую революцию.

В декабре 1941-го начальник Главного Политуправления (ГлавПУР) Красной Армии Лев Мехлис издал директиву, требующую убрать из всех военных газет лозунг «Пролетарии всех стран объединяйтесь», и впредь издавать их с лозунгом «Смерть фашистским оккупантам». Мехлис отметил, что когда «стоит задача истребить всех немецких оккупантов», старый лозунг может быть неправильно понят бойцами.

В течение войны для достижения победы в СССР пересмотрели свой взгляд на многое, что ранее считалось неприемлемым. В частности, был восстановлен Священный синод и выбран патриарх, в армии ввели офицерские звания и погоны и, наконец, распустили Коминтерн. Последнее прямо указывало на то, что теперь «Интернационал» как гимн себя исчерпал. Такое мнение находило отклик и в советском обществе. К примеру, начальник Главного артиллерийского управления Красной армии генерал Яковлев говорил: «Как может быть «Интернационал» с немецким зверем, истребившим сотни тысяч советских людей, превратившим нашу страну в пустыню. Истребление фашистской нечисти вот какие задачи сейчас должны стоять, а поэтому, все, что может ускорить гибель фашизма, должно быть использовано для этого».

Таким образом, во время Великой Отечественной возникла потребность в новом государственном гимне, который можно было бы рассматривать, в том числе, и как еще одно средство объединения страны и ее народа на борьбу с врагом. Кроме того, исполнение «Интернационала» с трудом воспринималось и союзниками СССР. Как утверждается, казус с ним произошел уже 22 июня 1941-го, когда после окончания известной речи Черчилля о помощи СССР в борьбе с Гитлером, «Би-би-си» вместо пролетарского гимна дала в эфир песню «Широка страна моя родная».

Новый гимн рождался с большим трудом

В труднейшем 1941-м, когда для СССР речь шла о жизни или смерти, Сталину было не до гимнов. Но весной 1942-го он поручил маршалу Клименту Ворошилову и начальнику Совинформбюро Александру Щербакову, также руководившим ГлавПУР Красной Армии, сформировать правительственную комиссию по созданию гимна. В мае 1943-го Щербаков отчитался перед вождем о проделанной работе. Увы, похвастаться было нечем, так как ни один из вариантов текстов и музыки, написанных за год поэтами и композиторами, не подходили для гимна СССР.

18 июня Ворошилов и Щербаков провели совещание с авторами, привлеченными к работе. На ней последний, поясняя ее смысл, заявив, что «Интернационал» устарел и пусть его поет тот, «кто еще не разрушил старый мир». А от нового гимна требуется большее, так как его слова, положенные на выразительную музыку, должны жить десятки и даже сотни лет. При этом Щербаков и Ворошилов попеняли поэтам, что на плохие слова написать хорошую музыку трудно. И если у привлеченных авторов не хватит способности на создание нового гимна, то придется взять музыку из «Гимна партии большевиков» и к ней уже написать новые слова. Но это, по мнению Щербакова, было бы «большим поражением и поэтов и композиторов».

Комиссия отвела им на работу еще три месяца, однако 4 сентября ей пришлось доложить Сталину об отрицательном результате. Ни один из вариантов текста не был пригоден для гимна, а композиторы жаловались, что писать музыку без слов трудно. Комиссия отправила вождю сборник написанных текстов, где он остановил свое внимание на сочинении Сергея Михалкова и Габриэля Эль-Регистана. 20 сентября Ворошилов сообщил им, что их текст подходит, но требует доработки, включая и создание припева.

Оба поэта доработали его в духе полученных указаний, предоставив три варианта текста, из которых Сталин выбрал один, добавив свои замечания, фактически став соавтором. К примеру, выражение «союз благородный» он заменил на «союз нерушимый», потому что, по его мнению, в деревне первое ассоциировалось бы со старым русским понятием «ваше благородие».

25 сентября ЦК ВКП(б) утвердил текст гимна, состоявший из двух куплетов и припева. Однако 27 октября Сталин решил, что гимн из двух куплетов выглядит «куцым» и поэтому нужен третий «о вооруженных силах Советского Союза Красной армии, которая боролась, борется и будет бороться за честь, свободу и независимость нашего Отечества».

На следующий день он принял Михалкова и Эль-Регистана в Кремле для обсуждения представленных ему вариантов нового куплета. Так как ни один из них не был одобрен вождем, поэтам пришлось продолжить работу прямо в секретариате Сталина. Результат был достигнут лишь со второй попытки, когда уже ночью состоялось заседание Политбюро, на котором Михалкову и Эль-Регистану под руководством Сталина удалось написать нужные строки.

С ноября 1943-го начался подбор мелодии к утвержденному тексту. За весь период работы над гимном было прослушано 223 варианта музыки, написанной 170 композиторами. Но 16 ноября члены Политбюро выбрали для последнего тура произведения трех авторов Александрова «Гимн партии большевиков», совместный вариант Шостаковича-Хачатуряна, а также вариант Туския.

В итоге победил Александров. Это не выглядело удивительным, так как Сталину нравился «Гимн партии большевиков» и его мелодия уже была хорошо знакома народу. Но с исполнением нового гимна оркестром тоже все оказалось очень непросто, так как вождь одобрил лишь 156-й вариант его инструментовки, выполненный профессором Дмитрием Рогаль-Левицким. Любопытно, что на его заключительных прослушиваниях для сравнения сначала были исполнены гимны Великобритании, США и даже «Боже, царя храни!». Сталин остался доволен тем, что новый гимн оказался ничем не хуже их.

Гимн как символ Победы

14 декабря 1943-го настал исторический момент, когда вышло постановление ЦК ВКП(б) «О Гимне Советских Социалистических Республик». В нем указывалось, что советское правительство утверждает новый гимн, авторами слов которого являются Михалков и Эль-Регистан, на музыку Александрова. А датой его повсеместного исполнения было назначено 15 марта 1944-го. Впервые же новый гимн СССР прозвучал по радио в ночь с 31 декабря 1943 на 1 января 1944 года.

Этот призыв к единению в борьбе с врагом не остался не замеченным немцами. Еще в конце 1943-го, оценивая качество и эффект от советской пропаганды, Абвер отмечал, что в СССР сделали верную ставку на национальное единство в борьбе с врагом, благодаря которому у Красной Армии и советского населения выросла воля к сопротивлению. Немецкая разведка правильно поняла, что упомянутая смена лозунга в 1941-м привела к провозглашению «отечественной войны» в 1942-м, затронув струну «в сердце каждого русского».

Немецкая агентура на оккупированных территориях доносила, что большая часть населения мечтала о приходе Красной армии и восстановлении «единого русского государства». В Абвере отмечали, что с помощью пропаганды «отечественной войны» Сталину удалось добиться «невиданного за прошедшие 20 лет единства» и сейчас «весь русский народ борется за сохранение свободного отечества».

Казалось бы, а причем здесь новый гимн? Ответ на этот вопрос можно найти в высказываниях тех, кто понял истинные причины его введения. К примеру, начальник разведки Белорусского фронта генерал Текмазов говорил: «Новый текст гимна учит любить Родину, отечество конкретно, а не вообще. Он складывает смысл понятия об отчизне и главное, что Советский Союз сплотила «Великая Русь».

Начальник Главного дорожного управления Красной армии, генерал Кондратьев считал, что мероприятие правительства о смене гимна СССР «своевременное и отражает в настоящее время весь ход Отечественной войны». Но еще более точно выразился коллега Текмазова по штабу, полковник Суховой: «В обстановке великой Отечественной войны введение гимна это призыв ко всем свободолюбивым народам на разгром фашизма».

Таким образом, гимн 1943 года являлся важной частью советской идеологии в Великой Отечественной войне, направленной на объединение народов СССР в борьбе с врагом. А 1944 год стал временем, когда оккупанты были окончательно изгнаны с территории страны. И ее освобождение происходило уже под звуки нового гимна, ставшего в итоге не только главной мелодией страны, но и гимном победы над нацизмом.

Теги:

Великая Отечественная война

,

гимн России

,

символы России

2024-1-1 13:30