Прославленного артиста Аркадия Райкина обожала вся Москва – да что там, весь Советский Союз. И когда в 4 часа утра его разбудил странный шум в прихожей, он не задумался об опасности: ну кто может покуситься на любимца публики? Выйдя в неглиже из спальни, Райкин увидел молодого человека, шарящего в карманах развешанных на вешалке пальто.
"Вы что тут делаете?" – спросил артист. Венгровер Райкина,
конечно, сразу узнал и рассыпался в комплиментах. "Для этого вам
потребовалось проникнуть в квартиру в четыре утра и обыскивать чужие карманы?"
– поинтересовался любимец публики. Борис как будто не слышал вопроса и
продолжал рассказывать, как он завидует актерскому дарованию Аркадия
Исааковича. "Тем не менее, я бы вас не пригласил на работу в свою труппу",
– рассердился Райкин. Венгровер извинился и спокойно ушел. Позже, на допросе,
он шутил: "Все видели Райкина только во фраке, а я – в неглиже".
Находчивость и артистизм Венгровера сыщиков поражали. Вот
только один пример, из 1944 года. Борис забрался в квартиру одного из высших
штабных офицеров. Поиски "сокровищ" были в самом разгаре, когда
неожиданно вернулся хозяин. Венгровер, не моргнув глазом, заявил: он из НКВД и
проводит секретный обыск. Офицера обвиняют в шпионаже, сейчас приедет
опергруппа, чтобы отправить хозяина квартиры в Лефортово. И порекомендовал товарищу
написать чистосердечное признание. Офицер настолько растерялся, что даже не
потребовал предъявить ему ордер на обыск. И сдал "энкавэдэшнику" удостоверение
и табельное оружие, с которыми Борис и ушел "встречать опергруппу".
Венгровер родился в Харбине, позже семья переехала в
Иркутск. Отец – профессиональный уголовник, занимался квартирными кражами. Во
времена "военного коммунизма" взялся за грабежи, скоро попался и был
расстрелян. Борису дар передался, видимо, по наследству: уже через два года его
знала вся иркутская милиция. Пока был несовершеннолетним – журили и отпускали,
но 17-летие ознаменовалось первым судебным процессом.
После второго срока Венгровер решил уехать из Иркутска. Несколько
лет работал пионервожатым в Северной Осетии – у него раскрылся настоящий
педагогический талант. Но роль Макаренко он примерял недолго: скоро Бориса
задержали в Орджоникидзе, из-под стражи он сбежал. Потом его ловят в Ленинграде
за серию громких краж – судят, и в столыпинском вагоне возвращают в лагерь под
родной Иркутск. В 1937-м Борис бежит из лагеря и появляется в Москве.
В столице Венгровер сразу начал "работать по
специальности". В 1937 году его задерживает московская милиция, но он,
перепилив решетку, бежит из участка. Через два месяца Бориса снова ловят – и выясняется,
что на его счету уже тридцать крупных краж из госучреждений. В 1938 году -
новая судимость, через год он бежит из заключения в Темлаге и возвращается в
Москву.
В 1939 году по Москве поползли слухи о необыкновенной банде
квартирных воров, для которых не было преград. За короткое время банда
совершила в столице 60 домовых краж. Домушников не останавливали самые
замысловатые замки и хитроумные засовы. Люди боялись покидать квартиры.
Шайка Венгровера была особенной. Его люди не признавали
законов и порядков криминального мира, не знались с "блатарями" и не
посещали воровские малины. Это были двадцатилетние отличники учебы,
комсомольцы, которые в свободное время увлекались радиотехникой, сдавали
нормативы ГТО и катались на велосипедах. Они ходили в кино и на танцы, исправно
платили взносы в ДОСАФ. Никто и подумать не мог, что эти восемь юношей за
полгода совершили шестьдесят две кражи на невиданную в те годы сумму – 385
тысяч (при средней зарплате в 400 рублей). Потому-то МУР и не мог их поймать – ведь искали
профессиональных воров.
Эта часть истории Венгровера завершилась обидным провалом:
как-то раз, пока он возился с замками, его застукал бдительный сосед-старичок.
А рядом, на беду Бориса, оказался не менее бдительный участковый. Так он снова
оказался в отделении милиции.
Последовали допросы. И тут следователей ждал большой
сюрприз. "Занимаясь кражами, я все украденные вещи приносил в квартиру к
Дзержинским и просил хранить их здесь до сбыта. Ядвига Дзержинская была в
полном курсе моего дела. Я не скрывал от нее ничего. Она также знала, что
вместе со мной занимался кражами Дворецкий. Были два-три случая, когда
Дзержинская по моей просьбе сбывала краденые, в основном женские, вещи. За что
я отдавал ей третью часть вырученных денег", – показал Венгровер. Имя
Дзержинской, племянницы "железного Феликса", сразу превращало дело из
уголовного в политическое.
Сначала следователи предположили, что Борис сочинил эту
историю. Но его показания подтвердили и другие члены шайки. Выяснилось, что
Венгровер даже использовал громкую фамилию: устраиваясь на работу в московскую школу
№309, он представился племянником Дзержинского. Впечатленная дирекция даже не
проверила документы.
Тут выяснилась и другая страсть Бориса – он любил детей.
Венгровер щедро тратил "экспроприированные" у состоятельных горожан деньги
на воспитанников. Их нужды и развлечения обходились ему в тысячи и тысячи
рублей. Учителя 309-й школы на допросах отзывались о Венгровере как об отличном
сотруднике и замечательном человеке. Именно его стараниями воспитанники
полюбили спорт, а учебное заведение вышло на городское спортивное первенство.
Процесс длился до лета 1940-го. В него оказались втянуты и
четверо друзей – подельников Венгровера, и сама Ядвига (до последнего не
понимавшая, что является соучастницей и надеявшаяся на силу непробиваемой
фамилии). К работе МУРа подключилось уже и НКВД, углядевшее в процессе
политические перспективы – а это могло означать страшные последствия для всех
вовлеченных. В те предвоенные годы с людьми, попавшими в жернова внутренней
борьбы за государственную власть, никто не церемонился.
Ядвига Дзержинская оказалась на Лубянке, после серии допросов
ее отправили в лагеря на 8 лет. Венгровера приговорили к 10 годам лишения
свободы. Освободился он лишь после смерти Сталина, попав под амнистию 1953 года.
Еще до заключения Венгровер успел жениться на девушке по
имени Клава из Воскресенска. У них родилась дочь. Но родители молодой женщины
навели справки о зяте и, узнав его подноготную, категорически потребовали у
дочери разорвать с ним все отношения. Выйдя на свободу, Борис был лишен
возможности встречаться с ребенком.
Венгровер устроился работать на железную дорогу. Он убедил
сотрудников МУРа, что с прошлым покончено навсегда. Сорвался он в 1967 году. По
Москве опять пошли слухи о шквале квартирных краж. Следователи, по старой
памяти, заподозрили Бориса. Однако тот квалифицированно объяснил им, что двести
краж – слишком много даже для него, здесь работает команда воров со стажем. И
ему поверили.
Он нигде не оставлял следов. Как и раньше,
"наказывал" только состоятельных – по советским меркам – граждан. Артистизм
его не подводил. Однажды, выходя из ограбленной квартиры с саквояжем, Борис
столкнулся со своей жертвой на лестничной клетке, учтиво поприветствовал ее и
продолжил путь. В другой раз его увидел на улице с немецким торшером в руках
оторопевший от удивления хозяин. Венгровер представился сотрудником ОБХСС и
потребовал написать объяснение о доходах. Когда перепуганный владелец торшера понял,
что его ограбили, было уже поздно.
Почти все вырученные от краж деньги Венгровер тратил на
Саженевскую школу-интернат в Рязанской области. Он по-прежнему щедро одаривал
сирот подарками и нелегально тренировал детские футбольные команды. Именно из
дела Венгровера позаимствовали сюжет авторы нашумевшего фильма "Берегись
автомобиля" со Смоктуновским в главной роли Деточкина.
"Прокололся" гений преступного мира по той же
схеме, что и раньше. Его застала на месте кражи хозяйка квартиры. Он объяснил
ей, что увидел открытую дверь и спугнул воров. Попросив ничего в квартире не
трогать, сам будто бы отправился за милицией. Однако молодая женщина поняла,
что ее обманули и стала звать на помощь. Бориса взяли на улице – сказались годы,
быстро бегать он уже не мог.
Выйдя из заключения в конце семидесятых, Венгровер позвонил
в МУР и попросил о помощи. А куда ему было деваться – больному, бездомному, с
целым с букетом судимостей. Он клялся следователю, что больше никогда не
возьмет чужого. Муровцы помогли – с трудом, но пристроили Бориса в дом
престарелых в Касимове. Там же он устроился на работу сторожем в детский сад.
А в 1982 году Венгровер из Касимова исчез. Через некоторое
время все старушки из местного дома престарелых стали щеголять дорогими японскими
зонтами фирмы "Три слона" – их в те годы можно было приобрести только
за валютные чеки в магазинах "Березка". Поговаривали, что это Борис
прислал презенты из-за рубежа. Однако в МУРе эту часть истории не комментируют.
. dni.ru2017-11-26 10:00
