Дождались. Теперь у нас тоже везде харассмент. В США метода была применена несколько более изящно, чем у нас – то ли исполнители там были поталантливее, то ли копипаст западных придумок в России всегда приводит к потере качества.
За океаном сначала при помощи #MeToo выкосили чуть ли не
пол-Голливуда, вовлекая в обсуждение сексуального хищничества консерваторов,
которые, как известно, тусовку "фабрики грез" недолюбливают. И как только
американские правые заглотили наживку, фокус внимания был перенесен на властные
коридоры, прежде всего – на Конгресс.
Там тоже сначала атаковали либерала, а затем схватили
мертвой хваткой за горло всех. Законодательный орган был объявлен охотугодьями
секс-хищников. Все руководство Конгресса заставили говорить языком, специально
разработанным для обличения "токсичной маскулинности". Следом была
продемонстрирована электоральная сила новой технологии – по совершенно
голословному обвинению был осужден консервативный кандидат в сенаторы от штата
Алабама Рой Мур. Нет, не по суду обвинен. Технология работает не так. Она безо
всякого разбирательства разрушает авторитет и карьеру человека, выбранного в
качестве мишени. Мур был лишен финансирования Республиканского национального
комитета и проиграл внеочередные выборы. Нет никаких сомнений в том, что #MeToo
станет важным политтехнологическим инструментом во время промежуточных выборов
в Конгресс в ноябре 2018 года.
У нас ударили сразу по парламенту. В скандале вокруг
депутата Леонида Слуцкого разбираться бессмысленно. Во-первых, потому что
истина вряд ли будет установлена. А во-вторых, эта истина никого не интересует.
Разговор уже переведен в другую плоскость. Говорят сегодня не о конкретном
депутате и конкретных журналистках, а о том, что себе позволяют "облеченные
властью мужчины". И это буквальная копия того, что говорят в США. Там, правда,
иногда дают более "точное" определение – "облеченные властью белые мужчины".
Для полноты картины к обвинениям в адрес Слуцкого прибавили
обвинения журналиста-гея в адрес лидера фракции ЛДПР.
Напомню, что в Америке
сначала был Харви Вайнштейн ("специализировавшийся" на женщинах), а потом
– Кевин Спейси (с другой "специализацией"). Против
руководителя российских либерал-демократов действовали четко по технологии:
дело 12-летней давности, решение "сказать правду" именно теперь, когда
"общество все больше узнает о распущенности власть имущих" и намек на то, что
"такими безобразиями" грешат десятки депутатов. Нападки на представителей
Госдумы начались еще до того, как комиссия по этике собралась на свое
заседание. Руководство парламента снова в полном соответствии с заморской
методой – обвиняли в том, что оно покрывает "хищников" и виновно в создании
"токсичной атмосферы".
А когда комиссия по этике решила не поддерживать обвинения в
адрес Слуцкого, некоторые медиа объявили о бойкоте депутатского корпуса. В США
СМИ тоже грозили бойкотом Конгрессу, но там законодатели приняли решение
"расчехляться" и каяться. Вряд ли их это спасет. Поближе к выборам каждый из
них может оказаться под ударом. У нас в стране мы наблюдаем пока лишь
апробирование новой технологии. Ее массовое применение еще впереди. И
общественное мнение будут готовить к такому применению. Собственно говоря,
обработка массового сознания уже началась. В него постепенно, как и в Америке,
будут внедрять мысль о том, что невиновных среди мужчин в принципе быть не
может, потому что "патриархальное рабство" и "культура харассмента" (иногда
даже говорят о "культуре изнасилования") въелась в ткань нашего общества.
Американцам тоже это внушают. На сайте CNN был напечатан
свод правил поведения женщин в Конгрессе (законодателей и сотрудников
аппарата), который позволит им (не на все 100%, конечно) избежать нежелательных
действий сексуального характера со стороны конгрессменов-мужчин. Капитолийский
холм был объявлен "враждебной средой" для женщин. Журнал Time сделал "митушниц"
коллективной персоной 2017 года, а издание Foreign Policy записало их в ТОП-100
глобальных мыслителей. Практически все сериалы посвятили хотя бы одну серию
харассменту и "токсичной маскулинности".
"Зрителю внушают: это в нашей культуре,
это происходит повсеместно, это ужасное наследство "патриархального прошлого".
Вот что пишет обозреватель либерального издания The
Huffington Post Анжелина Чапин "В результате (откровений присоединившихся к
акции #MeToo. – "НГ") на нас обрушился нескончаемый водопад свидетельств о
хищнических действиях, которые свидетельствуют о том, о чем они и так знают:
парни считают наши тела вещью". И далее: "Поскольку каждая женщина подверглась
харассменту или насилию, надо понимать, что каждый мужчина, скорее всего,
повинен в том, что когда-то заставил женщину почувствовать себя не в
безопасности". Понятно? Каждый мужчина. Каждый. Поэтому, собственно говоря, и
доказывать ничего не надо.
Карина Чокано в своей статье в журнале Rolling Stone идет
еще дальше: "Это не индивидуальная проблема. Это системная проблема. Нет в
данном вопросе никаких двух сторон. И персональная ответственность тут ни при
чем… Это патриархия. Это система притеснения в действии". То есть нет никаких персональных дел и никакой персональной
ответственности, есть только коллективная ответственность и коллективная вина. В
обозримом будущем подобного рода публикации появятся и у нас.
Готовьтесь, ибо
под удар может попасть каждый. Женщинам я, кстати, также расслабляться не
советую. Если особа прекрасного пола не будет петь строго по "митушной"
повестке и говорить политкорректным языком осуждения "токсичной маскулинности",
она также будет обвинена "акулами пера" и "прогрессивной общественностью" – в
том, что потворствует "патриархальности". А если вам встретятся такие термины
как "свинья", "овца", "культура изнасилования", "токсичная маскулинность",
"обличенные властью мужчины", "патриархальное рабство" ("сексизм" – теперь
слишком мягкое определение), "объективация женского тела", "я решил (а)
перестать молчать" и т. д. , знайте, что вы имеете дело с социальной технологией.
Говорящий или пишущий на этом языке вольно или невольно вовлечен в ее
реализацию.
Кстати, распространенная сейчас в социальных сетях риторика
о "депутатах, которые плевать хотели на каких-то там журналюг" – это всего лишь
внедрение в общественное сознание постулата об "облеченных властью мужчинах", а
не какая-то альтернативная постановка вопроса. #MeToo не имеет никакого
отношения к насильникам, хамам и уродам, не умеющим удерживать пенис в штанах,
равно как и к женщинам, столкнувшимся с ними. И это точно не та дискуссия о
взаимоотношениях полов, которую стоит вести. Данная технология, несомненно,
направлена на разрушение семьи, на политкорректное (то есть, говоря по-русски,
"политически правильное") регулирование гендерных отношений. Регулирование
тоталитарное и идеологически заряженное.
"Кто не с нами, тот против нас. Тот
"свинья" или "овца". На крайний случай – жертва, которую еще можно убедить
"перестать молчать". Но и о политической импликации #MeToo забывать не стоит".
Разумеется, на русских людей старше 35-40 лет вся эта
агитация вряд ли подействует. Но молодые люди вряд ли смогут самостоятельно ей
сопротивляться. В молодежных пабликах в социальных сетях терминология #MeToo
существует уже давно. Так что зерна "прогрессивной идеологии" упали в
подготовленную почву. Неокрепший мозг, подключенный к соцсети, и формальная
взрослость – просто идеальная среда для применения социальных технологий. А
педократия (доминирование молодежи в общественной жизни или отдельном
общественном движении, – Прим. ред. ) –
это тоже социальная технология.
В США через детей, переживших стрельбу в школе города
Паркленд (штат Флорида) в феврале, и их сверстников пытаются ни много ни мало
изменить конституцию. Можно долго спорить об американской Второй поправке, но
суть в том, что посредством социальной технологии за несколько недель получен
результат, которого демократическим путем достигнуть не удавалось
десятилетиями. Разумеется, детишек немедленно поместили на обложку Time. И у
них хорошие шансы стать "глобальными мыслителями".
Другой хэштег – #Enough, – а основные принципы те же.
Регламентированный язык. Жесткая отповедь всем, кто призывает разобраться и не
делать скоропалительных выводов ("Кровь на ваших руках!"), беспрецедентное
давление на колеблющихся и обвинение максимально широкого круга лиц в
причастности к массовым убийствам (в данном случае – владельцев оружия). Одному
из выживших парклендских школьников, отказавшемуся обличать Национальную
стрелковую ассоциацию, его друзья по несчастью и все учебное заведение объявило
бойкот. Его родителей критикуют в прессе. Им угрожают в социальных сетях.
"Цветные революции – просто цветочки по сравнению с #MeToo и
аналогичными социальными технологиями. Мы имеем дело с новым поколением угроз".
Одной из главных проблем является то, что работают такие технологии
распределенно. Какой-то один-единственный управляющий центр найти вряд ли
получится. Помните "группы смерти" в соцсетях, вызвавшие волну самоубийств
подростков? Некоторых организаторов групп нашли и посадили, но источник этой
чумы так и не был обнаружен. А ведь это тоже была обкатка социальной
технологии. Совершенно очевидно, что российский вариант #MeToo, выразившийся в
"наезде" на Госдуму и нескольких известных людей (а я вас уверяю, сейчас
домогательства будут "обнаруживать" везде), – это не доморощенный продукт.
Сегодня никто даже не приступил к изучению данного феномена. И то, что мы в
данном вопросе от Запада несильно отстали (американские консерваторы тоже были
застигнуты врасплох), не должно нас успокаивать. Первое, что нужно сделать – понять, что это реальная
опасность. Это не "такие-сякие депутаты", не "журналисточки", не "несмышленые
детки" и уж совершенно точно не "дискуссия о гендерных ролях". Против нас
применено оружие.
Дмитрий Дробницкий, политолог.
. dni.ru2018-3-29 21:35
